29 октября 2011 года в помещении городской библиотеки им. Ф.Н.Слепушкина прошли XIV Слепушкинские краеведческие чтения. В городе Тутаеве они проводятся ежегодно в конце октября.
Один из докладов принадлежал Селицкому Дмитрию Антоновичу. Он вышел с темой: «Михаил Ефимович Смирнов. Судьба и стихи». Был представлен дневник, принадлежавший жителю Романов - Борисоглебского уезда деревни Данилиха Михаилу Смирнову. Дневниковые записи датируются 1916 – 1923 годами. Первая часть дневника в интервале 1916 – 1918 годы – детские стихи, первые стихотворные опыты подростка лет 10-12. Стихи – ценный краеведческий материал, дающий нам представление о быте крестьян начала XX века, о проблеме отходничества крестьянских детей из Романов – Борисоглебска в Петербург, о быте отходников, о реакции на некоторые исторические события (I Мировая война), прекрасный образец крестьянской речи, местного романовского говора (диалекта). Вторая часть дневника относится к 1922-1923 г.г. Автор дневника находится, будучи мобилизованным в Красную армию, в Петрограде в школе красных командиров – артиллеристов. Автор открытия дневника – Селицкий Д.А. передал дневник в музей г.Тутаева в Экскокомплекс «Борисоглебская сторона». В настоящее время Дмитрий Антонович готов обнародовать только 1 часть – стихи крестьянского мальчика из Романов – Борисоглебска. Вторая часть будет вынесена на сайт только после научной публикации – введения в исторический оборот по известным причинам.
В докладе на Слепушкинских чтениях анализировались стихи Смирнова, проводилась параллель со стихами Слепушкина, имелось сходство в судьбе, в менталитете, в принадлежности к одному языку – романовскому говору.
Драма у Шкулова в магазине. 1917г.
В магазине главном у Черепеникова зятя
жил-был Петр Павлович – старый приказчик.
Вечером газету до ужина читает.
Утром магазин же один он отпирает.
Магазин отопрет, икру паюсну найдет,
хлеба отрежет с ветчины оплетет.
Сам же таскает, людей подозревает
Обедать уйдет – двери отворит и гирей припрет.
Но не долго ему так жилось.
И не много таких нас нашлось,
как вышел наш храбрый Бобров
и хотел угостить ножом в лоб.
После вечерняго угощения вышел он в магазин.
Был угрюм и невесел, даже голову повесил.
Сел обедать и не ест: думу думает,
как бы ни на есть мне Петю с земли стереть.
Иль зарезать или убить, или пулю в лоб пустить.
Вышел он из за обеда, взял рыбный ножик – и на деда.
Но тут получилася измена: за руку Жиделев его схватил
и Петр Павлыч завопил: «А за что меня Бобров угощаешь ножом в лоб?»
Из магазина убежал, милиционера он позвал и
Боброва замели.
А Петр Павлыч прибези и нахвастал нам тогда:
«Не придет уж, господа, я отправил в первый
московский комиссариат и теперя очень рад.
Он уж больше не придет, оттуда не придет.
Только вымолвить успел, из магазина улетел.
Как является Бобров и кладет на стол нож.
От квартиры ключик взял, и пошел, зашагал.
Вот в квартиру он попал, комнату открыл,
долго-долго там искал, наконец открыл.
Револьвер уже в руках. Дуло засверкало.
И пошел чудить дурак, все мы разбежались.
Кто под лестницу на чердак.
Ворота открылись и мы бросились,
торопясь на Троицкую квартиру.
Он же в комнате один: бьет там и стреляет.
Раму выбил, изломал, часы на пол бросил,
лампу новую измял, в стену пулю вгвоздил.
Все бутылки расхлестал и опилками засыпал,
стол поставил поперек, лег на краске.
Утром проснулся, на полу очнулся.
Подошел Бобров к окну. Жиделев кричит ему:
«Ради бога не стреляй и револьвер мне отдай.
Дома дети и жена, да и жизнь еще нужна.
Услыхал ответ такой: «Иди, бери, револьвер твой.
Составил М. Смирнов
Летом в Данилихе. 1916 г.
Летом бывало в лес за грибами.
Утром-раненько, придешь уж - поздненько.
Печку истопят, кашкой покормят,
и сами уйдут сено косить, его там шевелить.
Начнется уж полдень – с работы придут,
чай собирают, обед подают.
Ем по-хорошему с маслом картошечку.
Щец со сметаной, блины с творогом.
После обеда большия спать лягут.
Нам уж не терпится: в лес бы скорей –
серого зайку в лесу бы поймать,
рыжую белку в дупло бы загнать.
На краю мы леса заиньку гон гоняли.
Долго с ним мы бились, наконец, устали.
Из лесу выходим – белочку находим.
На орешнике сухом мы же подсолныхи грызем.
Мы ее гоняли и в дупло загнали.
Стали брать ее рукам, о она своими зубами окусила больно.
Находились уж довольно.
Вышли из леса к реке, выкупались в бочаге.
Нам было хорошо и приятно весело.
Там мы плавали, ныряли, из реки же вылезали, пауки нас закусали.
Мы проворно одевались и в деревню побежали вперегонку.
Вот в овиннице уж мы сено шевелили
и немного погодя на сене стоим..
И нам тама неймется.
Мы еще шалим, кувыркаемся и мнемся.
И к реке бежим, раздеваемсь торопливо,
пот идет с лица, и бросаемсь шаловливо куда глядят глаза,
а глаза глядят на камень.
И туда плывем, спускаемся по шею, далее идем.
Вот мальчуган из нас смелее на камень взобрался,
сам перекрестился и в воду опустился,
рукой достал до дна.
Плывет в руке он с камнем, кричит ребятам, нам:
«Давно пора бы вам выйти из реки и одежду мне припасти».
Составил М. Смирнов
Воспоминание за 2 года в учении. 1918 г.
Полчаса восьмого, с пол часа встаю.
Туфельки одену, в уборную схожу,
потом банку с мылом к кранту я несу.
Четверть – умываюсь, пять минут утираюсь.
Курточку одену, богу помолюсь, туфли свои скину, сапоги найду.
Пальзецо одену, шарфик подвяжу и пойду за чаем на Кузнечную.
Цельный медный чайник ставлю я на стол.
Чай же я пью с хлебом, сахару не нашел.
Да кусочек сахар стоит полтора,
а ведь жалование не получаю я.
Так чаю напьюсь, в магазин плетусь.
Магазин откроют и в него взойду.
Три раз перекрещуся и назад спешу.
Двери помешают, их отворю.
Провод возьму в руку, електричество зажгу.
И бутыль с водой начал поливать,
а потом метлою чисто выметать.
Вот везде подмелся, мусор подобрал,
и опять за чаем мимо церкви поскакал.
В магазине же кричит Жиделев: «Ходи скорей!»
По Кузнечному бегу я еще быстрей.
Вот и в чайную влетел и пол-чайника налил.
Мимо рынка я пошел и сахару купил.
В магазине чаю попью, за провизией пойду.
Провизию куплю, на квартиру отнесу.
И Васильевну прошу, чтобы сготовила за меня,
что везу посылку я. Это было в магазине,
на квартире же вот так: Как придешь,
за чаем сходишь и свой ящик откроешь.
Там посмотришь, тут пороешь и глядишь -
хлебец найдешь.
Две картофинки очистишь и солью посолишь.
Ешь, ото рта не отрываешь, про войну все вспоминаешь.
Вот великая война, что наделала она.
Ранше ели все досыта, а теперя - голодай,
ранше булок было много, а теперя - вспоминай.
Время восемь уж часов, и ужин разогревай.
Щи поставил на конфорку, сам на столик собираешь.
Щи отъел, картофель скушаешь,
дрова в духовку накладешь и постель свою откроешь.
Моментально же уснешь.
Вот в одно прекрасное утро Жиделева проводил.
Когда пришел с вокзала, было без четверти три.
На тележку поклал вещи и поехал к матери.
Теперь у маминьки сижу и в столовую хожу,
сыт бываю всегда и не знаю голода.
Составил М. Смирнов.
Ф.Н. Слепушкин. Воспоминание.
Полдневной летнею порой
Когда луч жаркий солнце льет
Прилягут в поле для покою Селене,
приустав с работ
Иду я для своей прохлады
Под тень черемушки густой
И на лужок - цветов наряды
Любуюсь радостной душой.
Всей тихий час я размышляю
О жизни,о своих делах,
И в мыслях все перебираю
Я о моих прошедших днях.
Как в детстве был, играл, резвился
Теперь семья своих детей!
Как в вид иной переменился,
Чудесно в жизни я моей.