«Господи, прими дух мой! Прости им: не ведают, что творят!» - по свидетельству очевидцев, последние слова священномученика Николая (Любомудрова) перед расстрелом на околице родного села Лацкого. Без суда и следствия, с пинками, плевками и словами: «Собаке – собачья смерть!». Отец Николай простил, мы – простить не можем. Ибо ведали, что творили. Самое главное, что мы можем сделать – сохранить память о тех, кто в годы лихолетья, страшных гонений на православие сохранили стойкость в вере, несмотря на унижения, аресты и расстрелы, зачастую без суда и следствия. И выявить, увековечить духовный подвиг священнослужителей и мирян – наш духовный долг перед исторической памятью. Первой попыткой в Ярославской области собрать имеющиеся данные в единый мартиролог была небольшая книжка под редакцией отца Николая Лихоманова (ныне – епископ Рыбинский и Угличский Вениамин) «Синодиксвященнослужителей и мирян Ярославской епархии, пострадавших в годы гонений». — Романов-Борисоглебск (Тутаев) : Соборъ, 2003. В нем были собраны биографии всех известных на тот момент пострадавших за веру, связанных судьбами с Ярославской землей (родившихся, служивших, отбывавших сроки). Но тут же со всех краев губернии пошли письма от священников, родственников, историков, краеведов с одинаковым содержанием: «В «Синодике» не упомянут(-а)…». Ясно стало, что эта небольшая книжка – только начало огромной работы. И нашлись люди, взявшиеся за этот гигантский эпохальный труд. Были подняты и пересмотрены тысячи уголовных дел тех лет из фондов Государственного архива Ярославской области (ГУ ЯО ГАЯО), Центрального архива Федеральной службы безопасности (ЦА ФСБ РФ), архива УСФБ и УМВД по Ярославской области, материалы отдела новейшей истории Русской православной церкви Прасвославного Свято-Тихоновского государственного университета. Велась переписка с родственниками невинно репрессированных и привлекались материалы семейных архивов. Итогом стал первый том книги «Все мы – Христовы» (Священнослужители и миряне земли Ярославской, пострадавшие за веру православную в гонениях 1918 – 1953 годов)». В вышедшем первом томе собрано 706 биографий в алфавитном порядке (от «А» по «Л» включительно). Авторы-составители старались не упустить ни одного подвижника, даже если информация о нем умещалась только в пару строчек уголовного дела. Было сделано огромное дело – книга вызвала мощный интерес историков церкви, краеведов, родственников, просто читателей, узнававших на страницах мартиролога людей, которых они знали лично или из рассказов своих родителей или старших соседей. Узнавали историю своего края и церкви родного села, трагические страницы семейных историй, переплетшихся с историей страны и мира. И тем более ожидаем второй том, работа над которым идет полным ходом. Низкий поклон авторам-подвижникам, открывающим абсолютно неизвестные страницы истории Ярославского края и сохраняющим память о тех, кто не предал веру в годы лихолетья.

Естественно, этот труд не может быть исчерпывающим – каждый день открываются новые источники, проявляются новые персоналии и новые подробности судьбы уже занесенных в мартиролог персоналий. Не может такой труд быть и идеальным, именно поэтому сочтем возможным позволить себе несколько дополнений и примечаний к уже вышедшему тому.

Во-первых, путаница уголовных писарей сбивает с толку и составителей – неправильное написание фамилий, имен, географических и исторических названий. Здесь бы хотелось посоветовать авторам тщательнее проверять по справочникам и документам правильное написание топонимов. В книге много таких разночтений: «Сменцево/Семенцево», «Спас-Ильдь/Спасское на Ильди/Спас-на-Ильди» и др. Нам кажется, в процессе работы над подобными справочниками унификация просто необходима.

Унификация необходима и в терминологии. В разных статьях при упоминании об окончании учебного заведения употребляются разные термины «окончил/закончил/кончил».

Во-вторых, необходимо тщательнее прорабатывать родственные связи духовенства, тогда можно избежать множества неточностей. Пример: даже при поверхностном изучении биографий Архангельского Александра Павловича, Архангельского Михаила Павловича и Архангельского Николая Павловича по местам их рождения и служения можно обоснованно предположить, что они являлись родными братьями, что потом и подкрепляется выписками из метрических книг и исповедно-духовых росписей. А это дает немалую информацию, что они все были детьми псаломщика, а не священника, как записано в биографии Александра. Следователям тех лет было все равно – «священнослужителя» они зачастую спокойно записывали как священника, независимо от того, был ли он священником, дьяконом или псаломщиком.

Еще пропуски некоторых персоналий обусловлены, вероятно, тем, что авторы статей иногда упускали данные из дел, над которыми работали. Так, например, в биографии Горюновой Анастасии Ивановны упомянут ее муж Андрей, который тоже пострадал за веру – они оба в своем доме привечали изгнанных монахинь, оба проходили по делу «кулацко-церковной группы». Но отдельной статьи по Андрею Горюнову в мартирологе, почему-то, нет. Та же ситуация с братьями Аристовыми – есть статьи о Аполлосе Васильевиче и Михаиле Васильевиче, а об упомянутом в биографии Михаила третьем пострадавшем брате – Аристархе – отдельной статьи нет.

Мало использовались, видимо, авторами и бездонные глубины Интернета. Взять хотя бы биографию отца Ростислава Митрофановича Костецкого. При первом же наборе поисковик выдает полную его биографию, составленную внуком Леонидом Выговским, составленную на основе семейного архива. У авторов книги «Все мы – Христовы» статья заканчивается 1955 годом: «Освобожден 18.11.1955, вернулся в Ярославскую область». Но ведь дальнейшая судьба его известна: «1955 г. 29. 10. - Постановлением Президиума Верховного суда РСФСР  был из - под стражи освобожден по амнистии в силу указа от 27 марта 1953 г. 1956 г.Настоятель Свято-Троицкой церкви  г. Рыбинск Ярославской области. 1957 г. 17. 10. по 1964 г. - Настоятель церкви  Благовещения Пресвятой Богородицы села Солонец  Ярославского р-на Ярославской области. 1964 г.весной Костецкий Ростислав Митрофанович умер и похоронен в селе Солонец  Ярославского р-на Ярославской области». Тем более, что электронный адрес внука и его мобильный телефон стоят под хронологией жизни отца Ростислава. Стоило только написать или позвонить. Та же ситуация со священником Федором Михайловичем Березниковским. В ярославском мартирологе его жизненный путь прерывается на аресте 16 марта 1930 года. На сайте «Древо. Открытая православная энциклопедия» четко прослежен дальнейший жизненный путь отца Феодора: «В 1934 году вернулся на место прежнего служения, выслан из пределов Ярославской области. С 1935 года проживал в Новгороде, работал сторожем. В праздничные дни посещал церковь, помогал священникам при требоисполнении. С 10 ноября 1941 назначен священником Георгиевской церкви Новгородского района, с 30 марта 1942 года перемещен к церкви селаВасильевское. Вдов с 14 сентября 1942 года.

В октябре 1943 года эвакуирован в Латвию. С 17 января 1944 года Рижским епископом Иоанном назначен приписным священником Алексеевской церкви в Либаве, с проживанием в волости Дурбе. Либавским Русским комитетом был назначен уполномоченным по делам русских беженцев, проживающих в волости Дурбе. Обслуживал русских беженцев в волостях Дурбе, Кроте, Бунсе, Тадайке и Веспель. В праздничные дни служил литургии в разных приспособленных для этого местах. За литургией приходилось исповедовать и причащать до 500 человек, крестить до 300 человек. В июне 1945 года возвратился в Новгородскую область. 3 июля 1945 года вернулся на свой приход, назначен настоятелем церкви села Васильевское Самокражской волости, обслуживал приходы Васильевский, Спасо-Пископицкий, Егоровский, Лука и Ракомский. Один месяц (сентябрь-октябрь 1945) служил в церкви села Косицы, с 15 октября 1945 - в церкви села Васильевское. Несмотря на просьбы своих детей уйти на покой, продолжал свое пастырское служение на приходе, неопустительно совершая богослужения в храме, нередко путешествуя по приходам пешком. Скончался после1950 года». По документам прослеживается и правильное написание его фамилии – «БерезнЯковский».

Недостатком работы авторов является и их самозамкнутость. Авторы не обращались за помощью в отдел краеведения ЯОУНБ им. Некрасова, в Ярославское историко-родословное общество, в ярославское отделение ВООПИиК, к местным районным краеведам. Все эти сообщества помогли бы существенно дополнить или расширить биографическую базу. Например, ЯрИРО обладает полной биографией священника Геннадия Александровича Корсунского, биография которого в книге заканчивается тоже 1933 годом. Но при сопоставлении документов и исследований нескольких членов общества прослеживается весь его дальнейший жизненный путь. «После лагеря принял приход церкви Благовещения Пресвятой Богородицы села Марьино Некоузского района. 4 февраля 1944 года Святейшим Патриархом Московским Сергием награжден золотым наперсным крестом с украшениями. Служение в Марьино было нелегким - не было даже жилья, о чем отец Геннадий неоднократно писал в Епархию: 
"Рапорт Высокопреосвященнейшему Димитрию, архиепископу Ярославскому и Ростовскому. . . .Храм каменный, имеет 3 престола: в летнем храме во имя Благовещения Пресвятой Богородицы; в зимнем храме два престола: в правом приделе - во имя святителя и чудотворца Николая и в левом приделе - во имя святого великомученика Димитрия Солунского. Особо чтимых святынь нет. Священник не имеет при церкви квартиры, а квартира в деревне в 2-х км от церкви. Но и в этой квартире дозволено жить только до Мая месяца, т.к. занимаемый священником дом продан, а другой квартиры не находится. Я вынужден буду просить Ваше Высокопреосвященство перевести меня в другой приход, где имеется постоянная квартира. . . .Псаломщика в Марьинском приходе не имеется, исправляет должность псаломщика церковная уборщица. 12 марта 1947 г". Скончался 8 июня 1951 года. Похоронен на кладбище села Кузьма-Демьян ("Некрополи Мологского уезда" - сайт ЯрИРО). Некоузские краеведы могли бы прояснить и дальнейшую судьбу монахини Марии Михайловны Голубевой, тем более, что еще живы люди, которые помнят «монашку Марию».

Ну и в довершении хочется, чтобы авторы внесли каким-нибудь дополнением статью о нашем земляке отце Леониде Леонидовиче Колокольцеве, упоминания о котором в книге «Все мы – Христовы» просто нет.

Колокольцев Леонид Леонидович, священник

Родился в 1884 году в селе Веретея Мологского уезда в семье местного священника, настоятеля и законоучителя местной школы отца Леонида Флегонтовича Колокольцева (20 января 1842 г.) и его жены Лидии Капитоновны (21 июня 1849 г.). Закончив Веретейскую школу, Леонид решил пойти по стопам отца и поступил в Ярославскую духовную семинарию, после которой был направлен в 1914 году в церковь села Маслова Мышкинского уезда псаломщиком. С 1917 года по 1929 отец Леонид служит в селе Михальцеве Тутаевского района. (АО Администрации Краснохолмского района Тверской области. Ф. 20, Оп. 1)
  На момент первого ареста он находился в Веретее. Это случилось в 1930 году. Приговор – антисоветская агитация. Корову и мелкий скот изъяли. После двухлетнего заключения занял место псаломщика церкви Успения Божией Матери села Рачево Краснохолмского рай-она Тверской области. Вскоре был осужден вторично, но через два месяца освобожден за недоказанностью. Рачевские старожилы вспоминают: «Это был человек большого ума с явной доле прозорливости. Он ясно осознавал, к чему приведут происходящие в стране изменения. Искренне сочувствовал простым крестьянам. Предрекал неизбежный конец существующему безбожному режиму. После запрещения и закрытия церкви, верующие собирались в доме отца Леонида».  10 марта 1938 года он был арестован по обвинению в антисоветской агитации. Из материалов дела: «Колокольцев Леонид Леонидович будучи враждебно настроен к существующему строю систематически ведет контрреволюционную агитацию, коме этого группирует вокруг себя антисоциальный элемент. В декабре месяце 1937 года Колокольцев среди крестьян высказывал контрреволюционную клевету на Сталинскую конституцию и новый избирательный закон. В январе месяце 1938 года Колокольцев среди крестьян вел агитацию, распуская клевету на политику советской власти по отношению к церкви и духовенства».
21 марта тройка УНКВД по Калининской области рассмотрела дело отца Леонида. Выписка из протокола: «Слушали: Дело №16718 Краснохолмского РО УНКВД по обвинению Колокольцева Леонида Леонидовича, 1884 года рождения, священник, судим в 1930 году по ст.58 п.10 к 2 годам лишения свободы, срок наказания отбыл в 1932 году. Обвиняется в том, что последний среди населения вел контрреволюционную агитацию против Сталинской конституции, распространял клеветнические разговоры антисоветского характера против руководителей Советской власти.
Постановили: Колокольцева Леонида Леонидовича расстрелять». 
Через два дня, 23 марта 1938 года, приговор был приведен в исполнение. (ГУ "Тверской центр документации новейшей истории", Ф. 7849, Д. 23151с)
И только через 50 лет (26 сентября 1989 года) Тверская областная прокуратура восстановила историческую и юридическую справедливость – отец Леонид был признан невинно осужденным и посмертно реабилитирован. (Книга памяти Калининской обл).

Но несмотря на вышеперечисленные замечания, книга «Все мы Христовы» - уникальный опыт создания подобного мартиролога, работа, проведенная авторами – гигантская и заслуживает безграничного уважения. Надеемся, авторы учтут замеченные ошибки и недочеты и исправят их в примечаниях, приложениях и дальнейших изданиях.